past
Я помню своё возвращение. Как стояла в поезде в курительном вагончике и думала о новой жизни. О том, к чему мне стоит стремится, о том, что стоит делать, чтобы начать, просто начать что-то, что будет чего-то стоить. Планы. Разумные, продуманные.
Девочки все повторяли, снова и снова: мы так скучаем, скорее бы увидеть маму. Я не скучала. Совсем. Это была тоска, мне было нетипично жаль, что в городе, куда я возвращаюсь, меня никто не ждет, и я никому не нужна. Можно все время выслушивать от других людей, что тебя кто-то любит, и ты кому-то не безразличен, и так надменно (глупо, самодовольно) считать иначе, но ведь факты - против природы действий этих самых "любящих" людей - не попрешь. Я никому не нужна в Москве, но и в своем родном городе я никому не нужна, и возвращаться, зная это - было горько.
Я так стремилась сохранить в себе это чувство ритма, которое захватило меня в большом городе, сохранить воспоминания о людях, таких мимолетных, людях-мгновениях, таких легких на подъем, таких свободных в своей жизни без прошлого и взглядом на будущее.
Люди, которые окружали меня целую неделю, те, с которыми я приехала, боже мой, как же изменился мой взгляд на них. Как же изменилось мое мнение о мире в котором я живу, о городе.
and now
Сегодня к нам подошли два парня, сказали, что из Челябинска, посоветуйте, мол, что тут у вас посмотреть можно. И мы с Викой, не сговариваясь, просто заржали (иначе не скажешь, правда). И я удивилась, потому что да, у нас нет ничего, что может удивить туриста, но Вика, она ведь любит этот город. Т.е. любит и понимает, что не за что любить? Или... что?
Мое настроение Москвы ушло буквально на следующий день, после приезда. Мы договорились выпить вечером.
Я добежала до остановки за пять минут. Доехала до места за 10. И полчаса стояла и курила на ветру в ожидании подруги посреди центральной, прогулочной улицы моего города. Пустынной улицы в десять гребанных часов вечера. А когда подруга приехала мы целых пять минут довыясняли, куда же, собственно, пойдем.
so
И вот, что я чувствую теперь: разбитость. Мое сердце болит каждую ночь так, что я предчувствую сердечный приступ. Ноги отказываются нормально ходить. И я хочу писать, так сильно хочу, и каждый чертов раз, что оказываюсь здесь, я обнаруживаю новую силу - полный разлад мозгов и возможность складно излагать мысли. И я пишу, и складирую черновики. Моя подруга смотрит дебаты и читает твиттер Навального. Я смотрю сериалы и вчера ночью видела луну в окружении созвездий, причем так близко, что в планетарий не ходи. И я ни о чем не мечтаю, совсем ни о чем, и ничего не умею, и мне не нужны деньги для счастья (только для выживания). И мне совсем не страшно больше, и я приняла свое уродство. Welcome to hell, honey, your sweet sweet home.